Свет во мгле. Главы 22-24

Глава 22

Тенесвет сильно толкнул, толкая Крутобока через звездную воду Лунного озера, в то время как над ним Корнецвет и Невидимая Звезда вытащили старейшину Грозового племя на поверхность.  Тенесвет прорвался через мгновение за ними.
Наступил момент замешательства, когда все, кроме Корнецвета, нашли свою спящую форму на краю Лунного озера и приготовились воссоединиться с ним.  Тенесвету показалось, что он заметил, что Крутобок колеблется — без сомнения, встревоженный реальностью своих травм.  Тенесвет двинулся к своему телу.  Он закрыл глаза и почувствовал, как тепло пробегает по нему, а затем стиснул челюсти.  Он открыл глаза и обнаружил, что снова смотрит из своего тела.  Его раны болели здесь намного сильнее, чем в духовном мире, но Тенесвет подавил стон, зная, что Крутобоку должно быть намного хуже.  Когда его зрение сфокусировалось, он увидел, что Корнецвет выглядел пораженным, и проследил за его взглядом туда, где лежала Ледошёрстка. Ее не было.
Она ушла.
Не умерла.  Не пострадала.  Просто ушла.
Их родственники шли им навстречу, выглядя нетерпеливыми и сбитыми с толку.  Там были Древесник и Иглоцапка, и Ветерок, нервно шагавший рядом с Мотылинкой.  Вероятно, они недалеко ушли от котловины Лунного озера с тех пор, как патруль ушел в Сумрачный лес.  Светогривка тоже была там, к ней присоединились Когтезвёзд и Голубка.  Тенесвет почувствовал прилив счастья, когда увидел их.  Казалось, прошла целая жизнь с тех пор, как он был дома.  Но его счастье угасло, когда он заметил, что Искра смотрит на него, сузив глаза.  «Где она? Куда она ушла?»
Тенесвет шевельнулся, чтобы ответить, но он не знал, с чего начать.  Его зрение затуманилось после заплыва, он наблюдал, как Ежевичная Звезда и Белка устремились из—за спины толпы к Крутобоку.
«Он умер?»  Ежевичная Звезда быстро взглянул на Невидимая Звезда, прежде чем схватить Крутобока за шиворот.
Тенесвет знал, что он спрашивает не о Крутобоке, который слабо стонал, когда Ежевичная Звезда тянула его на камень, а об Угольке.
«Да».  Невидимая Звезда упала, измученная после долгого подъема из Сумрачного леса.  «Мы выиграли битву».
Ежевичная Звезда осторожно положил старца на камень и посмотрел на Корнецвета.  «Мы потеряли кошку?»
«Мы потеряли Ледошёрстку?»  Искра пристально смотрела на Корнецвета, но ее челюсть дрожала.  «Она там спала, и я на мгновение отвела глаза. Когда я оглянулась, она просто… исчезла».
«Ничего подобного не видела», — добавила Мотылинка.
Корнецвет уставился на мать Ледошёрстки с шоком и болью в глазах, как будто воительница Грозового племени повернулась к нему и провела когтями по его морде.
«Да».  Невидимая Звезда ответила за него, опустив мяуканье до шепота, который Тенесвет едва мог слышать.  Но он знал, что она скажет дальше.  «Ледошёрстка умерла героем».  Взгляд предводительницы Речного племя метнулся к Искре, морда которой, казалось, сморщилось.  «Она столкнула Уголька в темную воду и упала с ним».
Когда Ежевичная Звезда застыл, его глаза потемнели от боли, Белка коснулась окровавленной мокрой шкуры Крутобока своим носом.  «А что с Крутобоком?  Кто это с ним сделал?» — спросила она.
«Уголёк».  Невидимая Звезда все еще смотрела Искру.
Мотылинка рванулась вперед и стала осматривать рану на животе Крутобока.  Какой—то кот насыпал его мхом, вероятно, когда они впервые появились, но она закровоточила, когда дух Крутобока воссоединился с его телом, и он зашевелился.  Рана залила кровью, как и в Сумрачном лесу.
«Ищите паутину!»  Мотылинка окликнула Сестер, которые держались на скале.
Поток кивнула и быстро повела Снежинку, и остальных к темным скалам.  Тенесвет смотрел им вслед, его сердце колотилось.  Достаточно ли там паутины, чтобы спасти старейшину Грозового племени?
«Тенесвет!»  — крикнула Голубка с края Лунного озера.  «Ты в безопасности!»
На мяуканье матери он отошел от товарищей, которые сражались вместе с ним в Сумрачном лесу, и встряхнул его шерсть.  На мгновение среди всей этой утраты было облегчением, что мать беспокоилась о нем.
Голубка носилась вокруг него, не боясь брызг, и обнюхивала его, как новорожденного котенка.  «Это новая травма?»
Она моргнула, увидев порез на его боку.
«Да, но все в порядке», — успокоил он ее, притворившись, что ему не больно.
Когтезвёзд прошел мимо Голубки и прижался мордой к голове Тенесвета.  «Хорошо, что ты вернулся».
Светогривка моргнула.  «Спасибо Звёздное племя, что ты сделал это».
В ее голосе было облегчение, но в ее мяуканье была тишина, которая заставила его задуматься, сможет ли она когда—нибудь почувствовать себя совершенно спокойно из—за того, что он занял ее место в патруле.  «Ты пострадал?»
«Конечно», — возмутилась Голубка.  «Посмотри на него».
Вода, стекавшая под его лапами, пахла кровью.
«Я поправлюсь», — пообещал Тенесвет.  Он взглянул на Крутобока, опасаясь, что то же самое нельзя сказать о Грозовом коте.
Ветерок поспешил к отцу, когда тот поднялся и поднялся на лапы.  «Ты в порядке?»
Грач оттолкнул его и встряхнул шкурой.
«Всего несколько царапин», — мяукнул он.
Через некоторое время Искра нарушила молчание.  «Нам даже не нужно ее тело, чтобы похоронить», — мягко мяукнула она, глядя в Лунное озеро.
Древесник и Иглоцапка счастливо кружили вокруг Фиалки, но Корнецвет отстранился, устремив взгляд на Искру.  Тенесвет увидел, как в его голубых глазах вспыхнуло горе, и наблюдал, едва осознавая Когтезвёзда и Голубку, когда она приближалась к нему.
«Мне очень жаль», — мягко сказал он ей с края бассейна.  «Она отдала свою жизнь, чтобы убить Уголька».
Искра стояла, как камень, у воды, ее взгляд был прикован к Корнецвету, хотя Тенесвет догадался, что она не сосредотачивалась ни на чем, кроме боли, пронизывающей ее сердце.
Корнецвет медленно вошел в озеро и подтолкнул ее к берегу.  «Если бы я мог занять ее место, я бы сделал это.  Но она умерла так же, как жила: храбро, готовая отдать все для своего племени», — сказал он ей, его собственные глаза сияли от горя.
Искра моргнула, затем снова посмотрела на Лунное озеро, как будто Корнецвет мог ошибаться, а Ледошёрстка в любой момент появлялся над поверхностью воды.  «Это не может быть правдой».
«Если бы был шанс, что она была еще жива, я бы не вернулся».  Корнецвет был глух от горя.
«Я бы никогда не ушел без нее».
У Тенесвета перехватило дыхание.  Он знал, что в конце концов ему придется пойти к Искра и объяснить, что Ледошёрстка пожертвовала своей жизнью ради него. Так он мог бы почтить ее жертву.  Но не сейчас.  Он оторвался от Когтезвёзда и Голубки.  Не было времени на горе.  «Я должен помочь Мотылинке».
Крутобок лежал на боку, его глаза были закрыты, бока его почти не двигались.  Тенесвет видел, что ему больно.  Сестры спешили из тени, с паутиной в пасти и обвивая передние лапы.
Когда Поток добралась до Мотылинки и сняла для нее комок, к ним присоединился Тенесвет.  «Можешь ли ты остановить кровотечение?» — он спросил.
«Я не знаю».  Мотылинка уже затыкала паутиной рану, разрезавшую живот Крутобока.  Ее глаза были темными, а лапы залиты кровью кота.
Тенесвет подобрал еще один комок и провел им по ране, но это было похоже на попытку заблокировать реку листьями.  Он схватил еще одну лапу и вдавил ее в щель.
Крутобок хмыкнул, его глаза широко распахнулись.
Белка присела рядом с ним.  «Мы поможем тебе пройти через это», — пообещала она.
Крутобок медленно моргнул.  «Я так не думаю».  В его мяуканье не было ни страха, ни сожаления.  «Я иду в Звёздное племя».  Его глаза были затуманены.  «Это не грустно.  Я потерял столько любимых, и теперь я снова могу быть с ними».
Усы Белки дрожали, когда она боролась с горем.
Ежевичная Звезда наклонился и коснулся носом уха Крутобока.  «Грузовому племени повезло с тобой», — пробормотал он.
Крутобок тихонько хмыкнул, словно пытаясь мурлыкать.
«Мне повезло с ними.  Скажите им, что я не хотел бы принадлежать ни к какому другому племени и буду скучать по ним.  Попрощайтесь за меня с моими котятами и скажите им, что я буду ждать их в Звёздном племени, когда они проживут долгую и счастливую жизнь».  Он напряженно повернул голову и посмотрел на Белку.
«Я передал Угольку твое сообщение», — прохрипел он.  «Он пронес его до своей смерти».
«Уголек ушел навсегда», — добавил Тенесвет.  Он хотел убедиться, что Белка знает, что ей больше никогда не придется иметь дело с темным воином.  «Ледошёрстка убедилась в этом.  И мы сломали преграду Звёздного племени.  Мы можем связаться с ними снова».  Укол сожаления ударил его сердце.
«Мы».  Слово казалось пустым.  Он никогда бы не свяжется со Звёздным племенем.  Он потерял с ними связь.  Уголёк ее уничтожил.  Он взглянул на Мотылинку.  «Целители должны встретиться здесь завтра и поделиться с ними».
«Хорошо».  Она кивнула, но не сводила глаз со своей работы.
Крутобок слабо вытянул лапу, отталкивая ее.  «Это нехорошо», — пробормотал он.  «Отпусти меня».
Мотылинка с ним не сопротивлялась.  Она откинулась назад, когда он опустил голову и закрыл глаза.
Сердце Тенесвета, казалось, упало камнем в его грудь.  Его лапы все еще были на животе Крутобока, когда он почувствовал внезапную неподвижность, которую чувствовал только в добыче.
Мотылинка села, затем приложила лапу к груди Крутобок.  Мгновение спустя она мягко кивнула.  «Он ушел».
Тихо, медленно Ежевичная Звезда присел рядом с Крутобоком, затем издал долгий низкий вой.  Когда он эхом разнесся по лощине, Белка присоединилась к нему, пока каждый камень не звенел от их горя.


Глава 23
На следующую ночь, сидя у Лунного озера, Тенесвет почувствовал внутри себя пустоту, похожую на голод.  Рана, которую открыл Уголёк, не зажила, как и обещала Листвичка.  Но, возможно, ему просто нужно было подождать еще немного.
Остальные целители были здесь — все они были под яркой белой луной, — но после смерти Крутобока в лощине Лунного озера, казалось, стоял холод, который не могли прогнать ни теплые шкуры, ни туманное дыхание.
Коты донесли до своих племен сообщение, что Уголёк побежден и связь со Звёздным племенем восстановлена.  Они договорились, что целители встретятся здесь.  Они сказали им, что снова смогут делиться со Звёздным племенем.  Тенесвет знал, что они ждали этого момента несколько лун и были бы счастливы оказаться здесь.  Сегодня вечером они будут утешены, но Тенесвет задавался вопросом, можно ли когда—нибудь излечить его собственную пустоту, если он никогда не сможет связаться со своими предками.
Он виновато присел у кромки воды.  Стоит ли ему рассказать другим целителям то, что сказала ему Листвичка?  Что у него никогда не будет такой связи со Звёздным племенем, как у них?  Неужели они отстранят его встреч здесь?  Он взъерошил мех от ночного холода.  Мотылинка пришла на встречу на Лунном озере, хотя она и не делилась со Звёздным племенем.  Почему он не мог?
Тенесвет взглянул на Мотылинку, пока Лужесвет нетерпеливо болтал с другими целителями.
«Когтезвёзд отправил дополнительные охотничьи патрули, чтобы отпраздновать праздник», — мяукнул он.
«Кроличья Звезда тоже», — сказал ему Пустельга.  «Если Звёздное племя одобрит, мы отпразднуем, что Свистолапка стал моим учеником, но уже есть так много причин для празднования».
Бывший наставник Тенесвета вылечил его раны, вылечив их таким количеством трав, что они теперь онемели.  По крайней мере, отсутствие боли было одним из облегчений.  Если бы только у Лужесвета было какое—то лекарство от потери Ледошёрстки, Крутобока и Звёздного племени.
Лужесвет мигнул Мотылинке.  «Значит, после церемонии ты пойдешь обратно в лагерь Речное племя?»
Она кивнула.  «Пора возвращаться.  Речному племени нужен целитель, а Невидимая Звезда наконец извинилась за то, что так долго изгоняла Метелицу и Зайцесвета».
Пустельга потер лапу по морде.  «Они вернутся с тобой?»
«Они уже там», — сказала ему Мотылинка.
«Лагерь племени Теней без них кажется пустым», Лужесвет мяукнул.  «Хотя Пижмолистная жалуется, что мы никогда не вынесем запах рыбы из воинов».
Воробей фыркнул.  «Если Пижмолистная жалуется, значит, жизнь нормализуется».
Лужесвет промурлыкала.  «И о времени».
Глаза Ольхогрива тревожно заблестели.  «Ты правда думаешь, что сегодня вечером мы сможем связаться со Звёздным племенем?»
«Есть только один способ узнать».  Воробей подошел к краю воды и присел рядом с ней.
Ольхогрив устроился рядом с ним, а Лужесвет лег рядом с Тенесветом, в то время как другие заняли свои места вокруг Лунного озера.  Отступила только Мотылинка, рассеянно оглядывая затененные луной скалы.
«Может, мне лучше сесть рядом с ней, чем здесь?»
Тенесвет взглянул на Лужесвета, чувствуя, как стыд стирает его шкуру.  Он должен был рассказать своему бывшему наставнику хотя бы то, что сказала ему Листвичка.  Этим он никогда не сможет поделиться со Звёздным племенем.  Но слова застряли у него в горле.
Племя Теней было так счастливо, что он вернулся и что Уголёк был побежден, он не хотел портить их счастье плохими новостями.
Воробей закрыл свои слепые голубые глаза и коснулся носом воды.  Когда Лужесвет присоединился к нему, Тенесвет быстро окунул морду в холодную поверхность бассейна.
Возможно, Звёздное племя все—таки поделится с ним.  Было несправедливо, что он никогда не заговорит с ними.  Даже если бы он исполнил свое предназначение и заглянул в тени, не мог бы он получить шанс попрощаться?
За своими закрытыми глазами он не видел ничего, кроме тьмы, и не слышал ничего, кроме своих мыслей.  Он старался изо всех сил, тянулся как можно дальше, как будто пытался вспомнить, где он видел в лесу свежий куст кервеля.  Но ничего не вышло.  Его мысли оставались пустыми.
Он сел, его сердце болело.  Мотылинка недоуменно посмотрела на него, но ничего не сказала и стала мыть живот.  Она казалась довольной, даже не связываясь с Звёздным племенем.  Возможно, он слишком многого просил ... Он действительно гулял по территории Звёздного племени и видел леса, луга и воинов Звёздного племени.  Он разговаривал с Огнезвёздом.  Может ли целитель желать большего?
Когда холодный воздух начал проникать сквозь его шкуру, другие целители начали двигаться.  Хвост Ольхогрив задрожал, когда он, моргнув, открыл глаза.  Воробей сел, его шкура зашевелилась, и Пустельга потянулся.
Лужесвет поднялся на лапы и посмотрел на Тенесвета.
«Что ты видел?»
Тенесвет застыл.  Что он должен сказать?
Его охватило облегчение, когда Ольхогрив ответил первым.
«Я видел Крутобока».  Целитель посмотрел на Воробья.  «Он рад быть со своими старыми соплеменники.  И он говорит, что ему нравится встречаться с Иглогривкой и Милли».
«Хорошо».  Воробей промурлыкал.  «Он заслужил отдых».
Глаза Пустельги сияли.  «Звёздное племя сказал мне, что Свистолапка будет прекрасной целительницей.  И это мы должны извлечь урок из того, что произошло с Угольком».
«Я тоже».  У Лужесвета задергались усы.  «Они сказали, что мы должны подумать об изменениях в Воинском законе и отнестись к этому серьезно.  Они надеются, что все, что произошло, сблизит племена и поможет нам восстановиться и стать сильнее».  Он нетерпеливо посмотрел на Тенесвета.  «Они тебе это тоже сказали?»
Кожа Тенесвет, казалось, горела, когда целители выжидающе смотрели на него.  Он опустил взгляд, желая исчезнуть.
Мотылинка подошла ближе.  «Тенесвет через многое прошел», — мяукнула она.  «Возможно, он слишком устал для видений».
«Действительно?»  — удивился Лужесвет.
Сердце Тенесвета билось так громко, что он больше ничего не слышал.  Он заставил себя встретиться взглядом с Лужесветом.  «Я видел только черноту», — признался он.
Лужесвет нахмурился.  «Думаю, Мотылинка права», — мяукнул он.  «Ты должно быть устал».
«Нет».  Тенесвет покачал головой.  «Это не то».  Он вцепился когтями в камень.  «Это потому, что я не имею отношения к Звёздному племени».
Воробей насторожился.  Пустельга нахмурился.
«Что ты имеешь в виду?» Лужесвет выглядел сбитым с толку.
«Ты помог разрушить барьер.  Конечно, ты имеешь с ними связь».
Тенесвет сглотнул, вспомнив слова Листвички.  «Твоя связь была с тенью, а не со светом».
«Листвичка сказала мне, что я вообще никогда не был связан со Звёздным племенем», — признался он.  «Я просто подумал, что могу с ними связаться. Моей судьбой было видеть только в тени.  Все мои видения принадлежали Угольку, и когда он исчез, мои видения тоже исчезли».  Он съежился под своей шкурой.  «Мне жаль», — мяукнул он, ему было слишком стыдно смотреть на других целителей.
«Я вообще не настоящий целитель.  Уголёк просто использовал меня, чтобы вернуться.  Это моя вина, что он доставил столько неприятностей.  Это я впустил его. Мне очень жаль».
Лужесвет заколебался, его глаза на мгновение потемнели, прежде чем он распушил мех и ярко мяукнул: «Что ты имеешь в виду, что ты не настоящий целитель?  Ты прекрасный целитель.  Через несколько лун ты будешь почти так же хорош, как я».
Тенесвет поднял глаза.  Удивление промелькнуло в его шерсти.
Лужесвет мурлыкал.
Мотылинка взмахнула хвостом.  «Быть ​​целителем — это больше, чем связываться с кучкой мертвых воинов», она мяукнула.
Он моргнул, глядя на нее.  «Но ты так рассердилась на меня за то, что я вернул Уголька».
Мотылинка фыркнула.  «Пришлось рассердиться на какого—то кота», она мяукнула.  «Мне жаль, что я была так строга с тобой.  Я тосковала по своему месту в Речном племени, и мне нужно было кого-то винить. И я полагаю, что в некотором роде ты представлял мой худший страх — что живые пойдут против своих инстинктов, чтобы следовать опасным инструкциям давно умерших. Но Уголёк мог использовать любого.  Он выбрал тебя не по твоей вине, и мне не следовало так поступать.  Если бы он выбрал меня, меня тоже могли бы одурачить. Но не думаю, что у меня хватило бы смелости последовать за ним в Сумрачный лес».  Она взглянула на раны на шкуре Тенесвета, где его мех все еще был покрыт засохшей кровью.  «Даже когда ты был ранен, ты вернулся туда, чтобы помочь победить его раз и навсегда.  Как я могла на тебя сердиться?»
Сердце Тенесвета поднялось, и он с надеждой взглянул на других целителей.  Они чувствовали то же самое?
Воробей тут же наставил.  «Я не знаю, почему ты так суетишься», — сказал он Тенесвет.  «Мотылинка прекрасно работает, не связываясь со Звёздным племенем».  Он обратил свой слепой взгляд на Мотылинку с легким извинением на морде.  «Я полагаю, он сожалеет о том, что раскрыл ее секрет всему Собранию», — размышлял Тенесвет, пока кот Грозового племени продолжал.  «Что касается Уголька, то что сделано, то сделано.  Возможно, ты был мышеголовым, но ты был молод.  Ты все еще жив! Я уверен, что ты совершишь еще много ошибок.  Но твое сердце в нужном месте, и ты более чем компенсировал причиненный вред».
Пустельга кивнул.  «Если мы когда—либо заставляли тебя чувствовать, что ты не заслуживаешь быть целителем, нам очень жаль.  Благодаря тебе Звёздное племя вернулось, и племена в безопасности.  Если это не сделает тебя целителем, ничего не выйдет».
Ольхогрив взмахнул хвостом.  «Ты один из нас, и ничего не изменится».
Тенесвет огляделся на своих товарищей целителей.
Они смотрели на него с уважением, которого он никогда раньше не видел в их глазах.  Казалось, пустота в его сердце наполнилась радостью.  Он внезапно почувствовал уверенность, что тьма, в которую втянул его Уголёк, рассеялась навсегда.
Впервые он не чувствовал себя посторонним.  Наконец—то его приняли.
 

Глава 24
«Ежевичная Звезда!  Ежевичная Звезда!»
Корнецвет смотрел на Великий Дуб, в то время как племена вместе громко скандировали имя вернувшегося предводителя.  На длинной низкой ветке Ежевичная Звезда смущенно пошевелил лапами, но глаза его сияли.  Он был явно рад вернуться.  Островная поляна, теплая под самой большой полной луной зеленого листа, казалось, шипела от счастья.  Несмотря на свои потери, племена были рады, что порядок был восстановлен, а также их связь со своими предками.  Но Корнецвет не мог разделить их радость.  Прошло пол луны с тех пор, как он вернулся из Сумрачного леса, горе утяжеляло каждый шаг лапы и тянуло за каждым вздохом.  Это испортило вкус добычи и заглушило товарищеские отношения его соплеменников, так что он чувствовал себя не более чем призрачным котом, бродящим по лагерю.
Он присоединился к остальным, но боль в его сердце усилилась, пока его мяуканье не сменилось тишиной.
Иглоцапка подтолкнула его.  «Ты в порядке?»
«Да».  Он встретил ее тревожный взгляд, расширив свои глаза, чтобы успокоить ее.  Она сочувственно моргнула.  В течение последнего полумесяца она оставалась рядом с ним в лагере, приносила ему добычу из груды свежей добычи и просила присоединиться к его патрулям.
Он был благодарен сестре за заботу.  Но в некоторые дни это казалось слишком трудным, чтобы притвориться здоровым, и ему хотелось оставить свое племя на время и он уходил в лес.
Однако его соплеменники пережили достаточно, и он не собирался беспокоить их исчезновением.  Так что он присоединялся к каждому патрулю, хотя и хотел остаться в своем гнезде;  он охотился со своими соплеменниками, когда они просили.  И когда Пчелка и Жучок начали следовать за ним по лагерю широко раскрытыми восхищенными глазами, задавая ему вопросы о его пребывании в Сумрачном лесу, он изо всех сил старался скрыть свою печаль, когда рассказывал им, как храбро Ледошёрстка и  другие воины сражались.
«Спасибо!»  Мяукание Ежевичной Звезда прервало поляну, и голоса затихли.
На глазах у Корнецвета Сапсан и Черепашница насторожились.  Рядом с ним наклонились Фиалка и Древесник.  На противоположной стороне поляны коты Грозового племени нетерпеливо двигались, в то время как племя Теней и племя Ветра шептались друг с другом, их выжидающие взгляды не отрывались от Ежевичной Звезды.
«Племена прошли через одни из самых темных лун», — мяукнул Ежевичная Звезда.
«Я думала, что это конец», — крикнула Рыжинка.
«Так почти и было!»  — пробормотала Переливчатая.
Ежевичная Звезда продолжал, пока племена соглашались.  «Но мы выжили.  Мы выгнали самозванца и воссоединился со Звёздным племенем».  В его взгляде блеснула благодарность.  «Спасибо, что вернули меня, за то, что увидели, что нужно исправить, и были готовы сделать все необходимое, чтобы это произошло».  Он посмотрел на Белку.  «Спасибо», — мяукнул он.  «Ни у одного воина никогда не было такого верного помощника или помощника.  Без тебя я бы заблудился.  Ты никогда не отказывался от меня и снова и снова подвергал себя опасности, чтобы спасти меня и защитить свой клан.  Вы руководили ими, когда они больше всего нуждались в лидерстве.  Я всегда буду вам благодарен».
Новая волна одобрительного ропота прокатилась по собравшимся. Уши Корнецвета неудобно дергались.  Он огляделся и увидел гордость в глазах воинов вокруг него.  Неужели они забыли, как легко они напали друг на друга и как далеко зашли в вытеснении нарушителей под командованием Уголька?  Не говоря уже о воинах, которые настаивали на том, что настоящая Ежевичная Звезда исчез и что они должны убить Уголька, даже если они рисковали оставить дух Ежевичной Звездв без тела, к которому можно было бы вернуться.
Ежевичная Звезда должен это знать.  Он наблюдал за племенами как призрак.  Корнецвет почувствовал новый прилив уважения к лидеру Грозового племени.  Он был щедрым со своей речью.
«Но надо помнить…» Взгляд Ежевичной Звезды стал жестким.  «Уголёк чуть не уничтожил племена, применив наши правила против нас.  Мы должны помнить, как близко мы подошли к тому, чтобы поставить эти правила выше того, что на самом деле значит быть воином».  Он посмотрел на Когтезвёзда. «Вы с самого начала понимали, что использовать правила для изгнания и осуждения верных воинов было неправильно.  Вы отказались следовать за Угольком, даже до того, как узнали, кто он такой, и дали приют изгнанным воинам, когда ни одно другое племя не захотело».  Он наклонил голову к лидеру племени Теней.  «Никогда не думал, что скажу это, но вы проявили храбрость и мудрость превыше всех племен».
«Когтезвёзд!»  Лучесвет назвал имя своего лидера.
Рыжинка тоже называл его, вместе с Углехвостом и Вихрем, пока племя Теней не подхватило их.
Когтезвёзд взглянул на Голубку, и у Корнецвета заболело сердце, когда он увидел, как гордость в глазах предводителя племени Теней отражается в глазах своего товарища.  Он подавил негодование, которое ткнуло его в живот.  Почему их любовь сработала, а его — нет?  Ему было стыдно, что он может завидовать счастью.  Он не хотел быть ожесточенным, но иногда гнев угрожал захлестнуть его.  Как жизнь могла быть такой несправедливой?
Почему храбрость Ледошёрстки была вознаграждена смертью?
Древесник придвинулся ближе, словно чувствуя его боль.  «Пусть празднуют», — мягко прошептал он.  «Они тоже пострадали».
Корнецвет взглянул на отца.  Он знал, что Древесник было прав, и прислонился к нему, благодарный за его тепло.
Ежевичная Звезда еще раз повысил голос.  «Мы должны поблагодарить храбрых воинов, которые рискнули своей жизнью, чтобы победить Уголька. Вспомним первых мятежников, отдавших свои жизни, чтобы противостоять темному воину: Ельник, Стебель, Пятноух, Песчанник, Орлоуска и Забияка.  И несчастных воинов, погибших из—за того, что их обманул самозванец: Шиповница, Ягодник, Дымовейная и Мягкогривка.  Они тоже заслуживают нашего сочувствия.  Они все теперь со Звёздным племенем, благодаря храбрости Невидимой Звезды, Грача и Фиалки, которые присоединились к патрулю, чтобы войти в Сумрачный лес, и сразиться с Угольком и освободить Звёздное племя. И я благодарен Тенесвету и Корнецвету, которые не только спасли меня из Сумрачного леса, но и вернулись туда, чтобы победить Уголька раз и навсегда».  Из толпы раздались возгласы, наполнив ночной воздух воплями.
«Корнецвет!»
«Тенесвет!»
Корнецвет поймал взгляд Тенесвета через поднятые морды и увидел там проблеск боли.  Он догадался, что Тенесвет тоже помнит Ледошёрстку.  Она должна быть с ними, услышать это.
Ежевичная Звезда дождался окончания возгласов и пошел дальше.  «Мы потеряли много соплеменников  — Ивушку, храбрость которой мы никогда не забудем, и Крутобока, который был одним из самых храбрых котов, которых когда—либо знали племена».
Сердце Корнецвета колотилось.  Он знал, что приближается момент, когда лидер Грозового племени скажет про Ледошёрстку.  Будет ли у него сила проглотить горе?
«Крутобок и Ивушка сейчас в Звёздное племени», Ежевичная Звезда продолжил.  «Но есть одна кошка, которая бросила все, включая свое место в Звёздном племени, чтобы сражаться за племена».  У Корнецвета перехватило дыхание, когда вождь Грозового племени встретил его взгляд.  «Ледошёрстка была юной воительницей, но обладала мужеством и мудростью кошки на много лун старше.  Мы всегда будем помнить ее жертву, и я выражаю свое сочувствие и благодарность тем, кто будет скучать по ней больше всего».
Корнецвет взглянул на Грозовое племя.
Искра смотрела на Ежевичную Звезду впавшими глазами, в то время как Тростник прижимался к ней, его глаза блестели.  Рядом с ними сбились в кучу однопометники Ледошёрстки, Шелкоушка и Прыгун.
Ежевичная Звезда еще не закончил.  «Хочу почтить кошек, вошедших в Сумрачный лес, чтобы спасти племена, особым званием.  Отныне они будут носить звание «Свет во мгле».
«Свет во мгле!»  Сапсан выкрикнул слова, и на этот раз племена, казалось, присоединились к нему как одно целое, распевая так громко, что деревья, казалось, задрожали.
Черепашница оглянулась через плечо, ее глаза округлились от восхищения, когда она посмотрела на Корнецвета.  Его шкура застенчиво покалывала, когда Сапсан взглянул на него, и Гарри тоже.  Его соплеменники явно гордились им, и ему хотелось насладиться их благодарностью.
Но сердце его могло только заболеть при воспоминании о Ледошёрстке.
Что означало это звание, когда он ее потерял?
Ежевичная Звезда отошел назад, а Невидимая Звезда продвинулась вперед по ветке.  Когда взгляд лидера Речного племя скользнул по племенам, они снова притихли.
«Когда я была в Звёздном племени…» Она проигнорировала ропот изумления, разносящийся по толпе.  Наверняка каждый кот слышал о походе Сумрачного патруля на охотничьи угодья Звёздного племени?  «Мы обсуждали с Огнезвездом и Листвичкой, как сделать Воинский закон более актуальным для нашей жизни на берегу озера.  Теперь вы знаете, что Звёздное племя согласилось изменить порядок правил, чтобы мы знали, какие части закона они ценят больше всего.  Верность — это сердце каждого настоящего воина, и готовность защищать тех, кто слабее их самих.  Но есть вопросы, которые закон все еще не покрывает, и которые Звёздное племя попросило нас рассмотреть».
«Мы знаем».  На поляне раздался возмутительный вой Ветерка.  «Вы хотите, чтобы мы позволили котам и кошкам из разных кланов становиться парами!»  Он оглядел собравшихся.  «Я не могу поверить, что Звёздное племя когда—либо одобрит план, который подорвет каждое племя!»
«Звёздное племя не видит разделения между нами так ясно, как мы», — сказала ему Невидимая Звезда.  «Не забывай, в Звёздном племени нет границ».
Сапсан прищурился.  «Такое поощрение будет означать, что предательство можно простить!»  — крикнул он.
Переливчатая подняла морду.  «Я думала, Звёздное племя верит, что верность лежит в основе настоящего воина», — проворчала она.  «Что хорошего в выборе пары из другого племени?»
Когтезвёзд ощетинился.  «Верность — не все так просто!»  — позвал он откуда—то Невидимую Звезду.
«Возможно, так и должно быть!»  Львиносвет завыл в ответ.
Корнецвет увидел, как по поляне шевелятся шкуры.  Кошки начали прижимать уши.  Хвосты сердито метались.  Он приподнял подбородок.  «В том, чтобы быть воином, нет ничего простого».  Он говорил громко, и его лапы неловко покалывались, когда морды рванули в его сторону.  Глаза расширились, когда воины всех племен повернулись, чтобы взглянуть на него.  Он заставил себя продолжать.  «Кто—нибудь из вас усомнился бы в моей верности?»
Сапсан моргнул.  «Конечно, нет».
«Ты один из Света во мгле», — крикнула Переливчатая.
«И все же я был готов покинуть свое племя ради кошки, в которую сильно влюбился», — мяукнул он.
Сапсан застыл, удивление пробежало по его меху.
Вокруг поляны Корнецвет услышал вздохи.
«Покинуть племя?»
«В кого он был влюблен?»
Корнецвет перевел дыхание.  Он поделится тем, через что прошел.  Это может помочь другим.  «Я любил Ледошёрстку. Я собирался присоединиться к Грозовому племени, чтобы быть с ней».  Он продолжил, прежде чем кто—либо смог заговорить.  «Но у меня не было возможности сказать ей об этом.  Она умерла, полагая, что я предпочел ей свое племя, и я никогда больше ее не увижу и не получу возможности дать ей понять, что она для меня важнее, чем даже мои собственные соплеменники».
Корнецвет увидел, как сочувственно округлились глаза.  «Мне не нужна ваша жалость», — быстро мяукнул он.  «Я просто хочу, чтобы все изменилось.  Если бы я не тратил столько времени, пытаясь выбрать между моим племенем и Ледошёрсткой, мы могли бы провести то немногое времени, которое у нас осталось, вместе.  Вместо этого мы потратили его, пытаясь понять, в чем заключается наша истинная преданность».  Он взглянул на Невидимую Звезду.  «Моя верность всегда была бы с ней, и если бы это означало переход в ее племя, то моя верность была бы с ее племенем, потому что то, что было важно для нее, было важно для меня».
Кроличья Звезда нахмурился.  «А что насчет племени, которое вас воспитало?  А как насчет вашей верности к нему?»
Корнецвет не ответил.  Что бы он сделал, если бы Грозовое племя столкнулось с Небесным племенем в битве?  Мог ли он бороться со своими старыми соплеменники?  Или с его родней?
Пока Корнецвет колебался, Грач говорил.  «По правде говоря, коты испытывали чувства к кошкам из других племен с тех пор, как появились племена», — мяукнул он.  «Но если бы они меняли племя каждый раз, когда у них возникала влюбленность, племен не оставалось бы».
Хвост Голубки задрожал. «Ни один настоящий воин даже не подумает о том, чтобы сменить племя на влюбленность!»
Корнецвет ощетинился.  «Я не влюбился в Ледошёрстку, я любил!»
«Я знаю».  Грач торжественно ответил на его взгляд.  «Вы верны и смелы, и вы доказали, что готовы рискнуть своей жизнью ради блага Кланов.  Я знаю, что ты, должно быть, долго и серьезно думал об уходе из Небесного племени».  Он снова повернулся к предводителям.  «Решение покинуть свое племя по любви никогда не следует воспринимать легкомысленно.  Это никогда не должно происходить по прихоти.  Но ради некоторых видов любви стоит сменить племя. Покидать свое племя по любви больше нельзя запрещать, но и это не должно быть легко.  Племена по—разному справлялись с теми, кто хотел сменить племя, но, возможно, нам нужно формальное решение, с которым согласны все.  Это то, о чем нам нужно серьезно подумать, прежде чем мы примем решение».
Взъерошенные шкуры вокруг поляны начали разглаживаться.
Глаза сузились, теперь уже не от негодования, а от задумчивости.
Корнецвет увидел, что Сапсан смотрит на него.
«Я и не подозревал, что твои чувства к Ледошёрстке такие сильные», — мяукнул рыжевато—коричневый кот.
Корнецвет уставился на него.  «Я любил ее», — выдохнул он.  «Я так ее любил».
Невидимая Звезда снова заговорила, но он почти не слышал слов.  Она что—то говорила о том, как найти способ отстранить лидера, который потерял доверие своих соплеменников, чтобы такой кот, как Уголёк, больше никогда не мог злоупотреблять своей властью.
Но Корнецвету было все равно.  Было облегчение, он заявил о своей любви к Ледошёрстке вслух перед всеми племенами, но горе снова сжало его, и он слепо смотрел вперед, пока племена говорили и говорили.
Наконец Древесник подтолкнул его.
Корнецвет тупо посмотрел на него.
«Ты останешься на бдение?»  — спросил его Древесник.
«Бдение?»
«Племена несут бдение в честь погибших».
Древесник кивнул в сторону Большого Дуба, по которому спускались предводители.  Вокруг поляны племена отступали к краям, оставляя место посередине.
Иглоцапка встала рядом с ним.  «Мы можем сидеть там».
Она кивнула в сторону места на краю поляны, где дерево нависало над травой.
Фиалка уже направлялась к нему.  Иглоцапка последовала за ним, и Древесник коснулся лап Корнецвета.
«Ну давай же».  Мягко подталкивая его между другими воинами, он направил Корнецвета к траве.
Фиалка и Иглоцапка уступили ему место, затем прижались друг к другу с обеих сторон, когда он прижался животом к земле.  Он чувствовал, что с тех пор, как она умерла, он нес бдение в честь Ледошёрстки каждый день.
Устроившись среди родных, Корнецвета сокрушила печаль.  Не сопротивляясь, он смотрел на пустое пространство на поляне, где лунный свет омывал голую землю серебряным светом.  Казалось, его сердце разбилось, когда он представил там Ледошёрстку, призрака среди живых воинов.  По крайней мере, ее дух должен быть с ним, но этого никогда не может быть.  Она ушла.
Постепенно племена расселились по широкому кругу, и наступила тишина, когда они отдали дань уважения своим павшим соплеменникам.
С наступлением ночи звезды медленно вращались над ними.
Корнецвет почувствовал, как дыхание Иглоцапки рядом с ним смягчилось.
Она спала.  Она, должно быть, устала после того, как присматривала за ним столько дней и ночей.
На расстоянии нескольких хвостов от нее в темноте двигалась фигура.
Корнецвет смотрел, как какой-то кошка тяжело шла к нему.  Когда она выскользнула из тени, он понял, что это Подпалина.  У нее было много котят, ее бока выпирали по сторонам.
Он удивленно моргнул, когда она остановилась перед ним.
«Можешь ли ты сделать так, чтобы Стебель появился?» — прошептала она.  Ее глаза округлились от надежды.  «Я просто хочу поговорить с ним в последний раз».
Она просила из—за его способности на несколько мгновений перенести мертвых в мир живых.  Но сейчас это не сработает.
«Он в Звёздном племени», — сказал он ей.  «Я могу только призывать только духов».
«А ты не попробуешь?»  Подпалина смотрела на него с надеждой.
«А для нас не попробуешь?» Мяуканье Искры застало Корнецвета врасплох.  Она пересекла поляну с Тростником и смотрела на него.  «Сможете ли вы заставить появиться Ледошёрстку?»  Она, должно быть, догадалась, чего хотела Подпалина.
Корнецвет моргнул, глядя на кошку Грозового племени.  «Я не могу дозваться до нее», — мяукнул он.  «Хотел бы я, но она…» Он не мог закончить фразу.  Было слишком жестоко говорить родным Ледошёрстки, что сейчас с ней нельзя связаться, что они больше никогда ее не увидят.
«Пожалуйста, попробуй», — мягко мяукнул Тростник.
Подпалина смотрела на него.  «Пожалуйста».
Корнецвет понимал их боль.  Им нужен был последний шанс увидеть своего любимого соплеменника.  Он знал, на что это похоже.
Но он также знал, что и Стебель, и Ледошёрстка были ему недоступны.  Он не мог заставить их появиться, как ни старался.  Он встретил взгляд Подпалины.  «Ты так много значила для Стебеля», — сказал он ей.  «Он знает о котятах и ​​наблюдает за тобой из Звёздного племени».  Когда ее глаза заблестели, он продолжил.  «Ты увидишь его снова, но я не могу заставить его появиться.  Ты должна подождать, пока ты к нему присоединишься.  По крайней мере, у тебя будет такой шанс».  И все же он знал, что это, должно быть, мало для утешения.  А пока ей придется каждый день жить в Грозовом племени без Стебеля и растить своих котят в одиночку.  Но она, казалось, приняла слова Корнецвета.
Она наклонила голову.  «Мы оба столько потеряли».
Печаль промелькнула в ее глазах, она повернулась и пошла прочь.
Искра и Тростник все еще с надеждой смотрели на него.
«Ледошёрстки нет в Звёздном племени, не так ли?»  Тростник мяукнул.
Корнецвет покачал головой.
«Она должна быть где—то».  Искра мяукнула от страха.  «Разве она не должна? Я знаю, что будет, если ты умрешь в Сумрачном лесе, но…» — она склонила голову, когда ее голос сорвался.
Тростник нежно тронул ее носом, глядя на Корнецвета.
«Возможно, ты мог бы попробовать», — предположил он.  «Это принесло бы нам облегчение».
Корнецвет не мог заставить себя отказаться, хотя знал, что добраться до Ледошёрстки невозможно.
Солнце начинало подниматься за вересковые пустоши, заливая остров розовым светом.  Вокруг него племена начали двигаться.  Воины поднялись на лапы.  Старейшины напряженно потянулись.
Ученики начали расхаживать, нетерпеливо возвращаясь домой после долгой ночи.
Он встретил взгляд Искры.  «Я попробую», — пробормотал он.
Он закрыл глаза и коснулся мордочкой травы.
Прижав лапы к земле, он позволил своим мыслям проникнуть глубоко в землю.  Ее бы там не было, но он все равно ее искал.  Его сердце дрожало в груди, как будто он все еще верил, что она должна быть где—то там, прислушиваясь к его зову.  Внезапно в его голове промелькнули образы: Ледошёрстка, прислонившаяся к нему под ивой, бежит рядом с ним через лес, свернувшись вместе с ним, в гнезде с тремя крошечными котятами, двумя бледно—серыми, как она, одним желтым с белым.  Как будто земля хранит воспоминания о том, что должно было быть, а также о том, что было.  Или, возможно, это просто показало ему, на что он надеялся всем сердцем.  Подняв морду, он открыл глаза, его снова охватила печаль.
Искра и Тростник смотрели на него.  Казалось, каждый волосок на их шкурах трепетал от надежды.
Он покачал головой.  «Ее там нет», — хрипло прошептал он.
Тростник кивнул.  «Спасибо за попытку».
В его мяуканье было спокойное принятие.  Он прикоснулся носом к щеке Искры.  «Она ушла», — тихо мяукнул он.
Искра моргнул.  «Но она всегда будет в наших сердцах?»  Она говорила так, словно это был вопрос.
«Конечно, будет», — заверил ее Тростник.  «У озера и в Звёздном племени.  Ее дух будет жить так же долго, как и наш, потому что она будет жить внутри нас».
Шкура Искры разгладилась. На ее усталой морде отразилось облегчение.
«Спасибо», — мяукнула она Корнецвету и, повернувшись, позволила Тростнику увести ее.
Иглоцапка потянулась рядом с Корнецветом, тепло ее шкуры проникло в его, когда она прислонилась к нему.  Он задавался вопросом, как долго она не спала.  Древесник уже встал, и Фиалка быстро умылась, прежде чем она собралась обратно в лагерь.
«Ну давай же».  Иглоцапка носом Корнецвета вверх.  «Наши соплеменники уходят».
Она кивнула туда, где Листвяная Звезда вела Гарри, Сапсан и Черепашница в высокую траву, ведущую к мосту из деревьев.
Корнецвет бросил последний взгляд на поляну, его взгляд упал на то место, где Тенесвет сидел рядом с Когтистой и Светогривкой.  Молодой целитель смотрел в ответ, его янтарные глаза, казалось, сияли и от горя, и от усталости.  Потом он кивнул.
Корнецвет кивнул в ответ.  Затем он повернулся и последовал за Иглоцапкой, которая шла вслед за Фиалкой и Древесником.
«Ее дух будет жить так же долго, как и наш, потому что она будет жить внутри нас».  Слова Тростника звучали в его голове.  Его сердце все еще болело при мысли, что ему не удалось спасти жизнь кошке, которую он любил больше всего.  Она ушла, и даже ее дух не остался.  Ни один воин не увидит ее в Звёздном племени.  Ни один воин не почувствует ее любви снова.  Или услышит ее нежное мяуканье.  Или почувствует, как их лапы направляются ее лапами.  Но пока ее помнят, Ледошёрстка будет жить.  Не только в сердцах ее родителей, но и в его сердце.  Она никогда не могла по—настоящему уйти.  Она всегда будет с ним.
Когда он врезался в мягкую траву, и солнце начало заливать светом озеро, он почувствовал, как горе, наконец, начало ослаблять свою хватку на его сердце.